В 1967 году, был (и есть) в Италии такой депутат от ХДП (Христианско-Демократической Партии), Массимилиано Ченчелли, член квази-фашистской масонской ложи П2, который изобрел так называемое негласное и неофициальное «Пособие Ченчелли». На его основании, дележ ответственных должностей осуществлялся по политическому признаку, особенно состав кабинета министров.
Сегодня, итальянский парламент одобрит формирование нового правительства под предводительством новоиспеченного премьера Марио Драги, бывшего члена от Италии совета исполнительных директоров Всемирного Банка (1984-1990), бывшего председателя комитета по приватизации в правительстве Италии (1993-2001), бывшего вице-председателя и бывшего исполнительного директора Голдман Сакс Интернейшнл (2002-2005), бывшего главы итальянского (2005-2011) и европейского (2011-2019) Центробанка. В этом мало кто сомневается, поскольку, за исключением неофашистов («Братьев Италии», 4% на итальянских выборах 2018 г., 6% на евро-выборах 2019 г., 16% по свежим опросам), все партии вошли в состав данного формирующегося правительства.
И вот тут самое интересное. Драги обещал создать «технократическое» правительство. Никак нет. Несомненно, 35% министров – действительно технократы, но все остальные – вполне известные политики, некоторые были в двух предыдущих правительствах пятизвездочника Джузеппе Конте, некоторые – в правительствах левоцентристов, некоторые – аж правоцентристов, близкие соратники Берлускони. Картина – следующая:
Партии
Министры
%
% - Технократы
2018
2019
Опросы
Движение Пять Звезд
4
17%
27%
33%
17%
15%
Демократическая Партия
3
13%
20%
19%
23%
20%
Лига
3
13%
20%
17%
34%
23%
Свободные и Равные
1
4%
7%
3%
2%
3%
Живая Италия
1
4%
7%
3%
Вперед Италия
3
13%
20%
14%
9%
8%
Технократы
8
35%
Итого
23
100%
В общем, Ченчелли был дилетантом. Фактически, это продолжение пятизвездных правительств, с правыми (2018-2019) и левоцентристами (2019-2021), ныне практически со всеми, то есть, с уклоном вправо. Однако, среди крупных партий, бросается в глаза диспропорция относительно Пяти Звезд (вдвое больше министров) и Берлусконцев (в два с половиной раза больше). Неужто Драги столь наивен?
Ни в коем случае. Как технократ, он все просчитал. Второе правительство Конте было распущено из-за какой-то трехпроцентной «Живой Италии» бывшего премьера Маттео Ренци. При нынешнем правительстве, очень вероятно, что шантаж любой отдельно взятой партии не будет эффективным, правительство останется в силе.
Мое личное мнение. Драги – человек умный, честный, прагматик. Но банкир. Кому-то больше понравится «банкир, но умный, честный, прагматик». Не суть. Просто лично мне с ним не по пути. У него другие цели, другая философия, другие концепции относительно справедливости, равенства и способов их достижения.
Казалось бы, история с высылкой двух российских дипломатов из Чехии после рассыпавшегося дела о "ввозе рицина в страну для убийства чешских политиков" выглядит странной и нелепой. Но именно эта история является хрестоматийным примером того, как определённые силы, пользуясь тем, что сейчас хорош любой аргумент против России, нагнетают антироссийскую истерию даже в самой абсурдной ситуации.
Несколько месяцев назад в результате “утечки” из чешской контрразведки, влиятельное чешское издание Respekt сообщило, что некий российский дипломат привез в Прагу чемодан с ядом рицином, которым планировал отравить трех муниципальных чиновников Праги, лично ответственных за истории со сносом памятника Коневу. Информация разлетелась по всем чешским СМИ, её тут же подхватили европейские и американские издания, которые начали разоблачать "русских шпионов", которые приехали травить чехов.
И вот на днях чешские власти официально признали, что никакого яда российские дипломаты в страну не ввозили. Если верить премьер-министру Чехии, то контрразведка страны стала жертвой "ложного доноса", который стал результатом внутренних «разборок» в самом российском посольстве. Что самое интересное, дипломат, которого чехи считают жертвой доноса - один из высланных сотрудников российского посольства.
Возможно, над этой ситуацией можно было бы посмеяться, но она является наглядным примером того, как волна демонизации России в мировых СМИ уже прошла и сейчас уже не так важно "ты украл шубу или у тебя украли шубу" — никому уже не интересно. Бывший глава полиции Чехии, рассуждая об этой истории, подводит итог:т "Чехам навязывают негативное восприятие современной России и раскручивают спираль истерической ненависти к русским". И если бы только чехам.
Политолог и переводчик Марк Бернардини в эфире НСН не исключил вмешательство третьей стороны в выяснение «истинных целей» пребывания российских медиков в Италии.
На сайте Change.org появилась петиция с призывом к премьер-министру, главам Минобороны и МИД Италии объяснить «истинные цели» российских военных медиков, прибывших в страну для помощи в борьбе с коронавирусом.
Политолог и переводчик Марк Бернардини в эфире НСН объяснил, что здесь высока вероятность вмешательства третьей стороны, а именно Украины. И попросил украинцев самих покинуть Италию.
«Насколько мне известно, данная петиция организована украинкой, которая проживает в Италии. Это уже о чем-то говорит. Украинцев, кстати, в Италии много, особенно женщин, которые присматривают за стариками, гастарбайтеров и так далее. За исключением этих людей, среди итальянского населения я абсолютно не заметил, чтобы кто-то эту петицию разделял, по крайней мере, судя по прочитанным мною комментариям в сети. Может единицы и разделяют, но мне они не попались. Это непроверенная информация, но судя по тому, что я вижу, здесь замешена третья сторона. И знаете что, я хотел бы обратиться к таким украинцам: вы сами убирайтесь из этой страны. У многих на вас именно такая реакция», – говорит он.
Эксперт также рассказал, кому, кроме Украины, еще было бы выгодно поссорить Россию и Италию.
«Не всему Евросоюзу, но восточно-европейским и северо-европейским странам. Потому что испанцы и французы, к примеру, не занимают такую позицию. Они прекрасно понимают, что у них на первом месте сейчас совсем другие вопросы стоят в собственных странах. А вот Польша, Великобритания – там давнейший разговор. Также, понятно, что НАТО, и, самое главное, это организация военная, в отличие от Евросоюза. И США, конечно», – отмечает Бернардини.
Татьяна Ладяева
Если кто хочет поделиться моей статьей в Фейсбуке, учтите, что с октября 2019 г. они объявили мой блог спамом. С тех пор я периодически у них спрашиваю, что они в нем такого нашли. Они просто не отвечают. Вот такой изощренный способ цензуры. Поэтому, в Фашбуке делитесь отсюда. Во всех остальных случаях, в том числе в остальных соцсетях (В Контакте, Одноклассниках, Твиттере и т.д.) делитесь с моего главного блога:
Похоже коронавирус может решить спор между сторонниками изоляционизма и глобализации в пользу первых?
Час настал. И что же НАТО? Какую помощь своим странам-членам оказывает? У НАТО должны быть и мобильные госпитали, и медикаменты, и спецоборудование...
Какая была реакция у НАТО на помощь,которую оказали наши военные в Бергамо?
Получается, что НАТО оказалось не готово спасать мирных граждан стран-союзников Альянса?
Почему страны Евросоюза не спешат помогать друг другу?
Получается, что пандемия выявила неэффективность практически всех наднациональных структур: ООН, НАТО, Евросоюза?
Если кто хочет поделиться моей статьей в Фейсбуке, учтите, что с октября 2019 г. они объявили мой блог спамом. С тех пор я периодически у них спрашиваю, что они в нем такого нашли. Они просто не отвечают. Вот такой изощренный способ цензуры. Поэтому, в Фашбуке делитесь отсюда. Во всех остальных случаях, в том числе в остальных соцсетях (В Контакте, Одноклассниках, Твиттере и т.д.).делитесь с моего главного блога:
В связи с грозно нарастающим распространением коронавируса, Италия оказалась в центре, по крайней мере в Западной Европе, этого очередного мирового ненастья. Если изначально речь шла о супружеской паре китайцев, приехавшей как туристы, и нескольких итальянцах, недавно побывавших в Китае, то сейчас, всего за несколько дней, количество заболевших перевалило за полтысячи. Если на минуту отвлечься от КНР, страны, где это все началось, Италия – на первом месте в Евросоюзе, и на третьем после Ирана и Южной Кореи. После ограничения рейсов из России в Китай, недавно Минздрав РФ порекомендовал россиянам отказаться от поездок в Итальянскую республику. Жалко, но вполне логично, правомерно и справедливо. Более одного миллиона российских туристов побывали в Италии за девять месяцев прошлого года. Сейчас в Италии могут находиться около двадцати тысяч россиян, большинство – в Риме и на горнолыжных курортах. У меня по поводу данной ситуации есть ряд ремарок.
Хубэй находится приблизительно на 30° северной широты, Южная Корея – 36°, Иран – 32°, и, наконец, заинтересованные итальянские северные регионы (Ломбардия, Венето, Эмилия-Романья, Лигурия) – 44°-45°. А вот ЮФО и СКФО – 42°-47°. Будем надеется, что это лишь совпадение, что южным регионам России ничто не угрожает. Все же настораживает, что немногие заболевшие во всех остальных странах, будь то Финляндия и Норвегия, будь то Израиль, побывали в недавнем времени в Италии.
Итальянцы, особенно проживающие в России, жалуются, что Аэрофлот проверяет пассажиров, прибывших в Москву из Китая, но не проверяет транзитных пассажиров, например, Пекин-Москва-Рим, дескать, там полно китайцев. Ну, московские аэропорты вполне сравнимы с Франкфуртом или Парижем: огромные международные хабы, это было бы просто невозможно, не приведя ситуацию к полному коллапсу. Проверять должны в пункте конечного назначения. Хотя в Италии это тоже было бы проблематично: уверен, перевели бы на карантин всех с миндалевидными глазами, включая японцев, узбеков, туркменов, американских индейцев. Кроме того, множество итальянских бизнесменов из Китая на родину возвращаются через Москву, и в Италии их никто не останавливает.
Разумеется, данная пандемия наносит гигантский ущерб также и экономике, причем, не только китайской: к примеру, в Милане закрыты все школы и все музеи, перенесли традиционный международный салон мебели, все бары закрывают в 18 часов, наблюдаются проявления паники, в форме полного опустошения супермаркетов, медицинских масок не сыскать днем с огнем, спекулянты продают их втридорога по интернету, цена гипохлорита натрия (если кто не знает – банального дезинфицирующего средства) зашкаливает за 500 рублей за 2 миллилитра. У мародеров, в любой стране, никогда не было ни чувства Родины, ни совести.
Я не сторонник всяких теорий заговора, особенно когда они необоснованные, без каких-либо доказательств. И все же, стоит подумать кому выгодно (cui prodest), чтобы рухнул китайский и иранский ВВП. А Евросоюзу пусть это звучит предупреждением.
В Италии регистрируются случаи расизма в отношении китайцев, а также итальянцев, прибывших из КНР. А теперь – в европейских странах (и не только) против итальянцев, но это давняя история, просто итальянцы отвыкли. А ведь в истории все повторяется. В Египте, Франции, Маврикии (там вообще развернули самолет Алиталии с туристами), Израиле (закрыли границу итальянцам), в Швейцарии (в итальянском кантоне), Бельгии, Германии, Великобритании, если сказать «итальянец» – просят уточнить, из какого региона. Когда-то прокаженными считались южане, теперь – северяне… Вот такое своеобразное возмездие. Я достаточно стар, чтобы помнить, в 1973 г., как мне пришлось делать прививку от холеры (очень помню, очень болезненная!), чтобы вернуться в Москву: эпидемия в Неаполе, Бари и на острове Сардиния. Как же над ними издевались северяне!
Если кто хочет поделиться моей статьей в Фейсбуке, учтите, что с октября 2019 г. они объявили мой блог спамом. С тех пор я периодически у них спрашиваю, что они в нем такого нашли. Они просто не отвечают. Вот такой изощренный способ цензуры. Поэтому, делитесь отсюда. Во всех остальных сетях - можно отсюда, а лучше с главного блога (адрес не могу написать, блокируют):
Прочел в интернете статью, утверждающую что, относительно итальянского кофе, правильно говорить экспрессо, а не эспрессо. Доводы приводятся вполне весомые:
Эспрессо — напиток из кофе и воды в соотношении 1:2, готовящийся под давлением. Его изобрели в Италии в 1901 году и назвали espresso - причастием от глагола esprimere (выжимать). Однако этот глагол пришёл из латинского языка, где он имел вид exprimere.
Давайте разберемся.
1)Да, латинский глагол exprimĕre, действительно, означает выжимать. Ex-, «из», premere, «жать». Однако, он также переводится как выпирать (execitatio lacertos exprĭmit, упражнение делает руки мускулистыми); вымогать (pecuniam); выговаривать (verba, litteras); изваять (in cerā, in marmŏre imaginem); описать (mores, speciem versibus); переводить (verbum); воспроизводить (imitando); нагнетать (aquam in altum). Список можно продолжить. Оттуда-же expressio, expressionis, выражение, во всех смыслах, включая математическое.
2)В итальянском языке, глагол esprimere потерял свой смысл выжимания (ибо выжимать – spremere), и означает «выразить», во всех своих значениях и определениях: Lo suon de le parole vere esprimere (Данте Алигьери).
3)А теперь перейдем, собственно, к «причастию» espresso. Это не просто причастие, а причастие прошедшего времени. Но в итальянском языке данное слово существует также как существительное. И значений у него – несколько, хотя в принципе все они сводятся к скорости: treno espresso (скорый поезд, экспресс), lettera espresso (срочное письмо), и, конечно, «быстро приготовленный» кофе.
Caffè istantaneo (мгновенный, то есть растворимый) родился в Турине в 1884 г. Кофемашина espresso была запатентована в 1901 г, но тот эспрессо мало чего имел общего с сегодняшним: он был горьким и с привкусом горелого. Сегодняшний эспрессо соответствует технологической модификации 1938 г.
В общем, возвращаясь к теме правильного произношения и написания, эспрессо родился в Италии, не в древнем Риме, экспрессо – это не дань латыни, это англицизм.
Если кто хочет поделиться моей статьей в Фейсбуке, учтите, что с октября 2019 г. они объявили мой блог спамом. С тех пор я периодически у них спрашиваю, что они в нем такого нашли. Они просто не отвечают. Вот такой изощренный способ цензуры. Поэтому, делитесь отсюда. Во всех остальных сетях - можно отсюда, а лучше с главного блога (адрес не могу написать, блокируют):
Начнем с краткой предыстории. В социальной сети Facebook я с 2007 года, двенадцать лет. Каждый год, четыре раза в год, ежеквартально, меня блокируют на месяц, фактически я присутствую на 75%. Причины являются самыми разнообразными и самыми смешными, последнее время (2019 г.) за то, что я напомнил (2017 г.), что Пушкин был негром (я отказываюсь называть его, по-итальянски или по-русски, цветным или загорелым), и поделился (2015 г.) статьей вполне себе респектабельной и исторической советской и российской газеты (Известия), которая осуждала блокировку многочисленных газет, государственных чиновников, журналистов, ведущих политиков, министров, которые говорили об Украине.
«Русскоязычная» (???) редакция Фашбука в Дублине. Куда, блин? Туда, блин!
Обо всем этом я писал неоднократно в своем главном блоге http://markbernardini.blogspot.com, далее многие поделились моими статьями с жалобами на Facebook. Сложно мне заткнуть рот. Очевидно, что фашисты итальянской и российской редакций Фашбука тоже это поняли (стоит упомянуть, что обе они расположены в оффшорном Дублине). Теперь они придумали новый трюк: больше невозможно поделиться чем-либо из моего блога, потому что… он источник спама. Распоряжение с обратной силой: все упоминания этих лет о блоге также исчезли, как будто их никогда не существовало. Конечно, легко доказать, что спама там никогда не было, и любой, кто даже сейчас заходит на этот блог, может это проверить. Но это не главное.
Дело в том, что даже сие преследование не очень эффективно. У меня есть еще 5-6 блогов, я продолжу публиковать и делиться публикациями в Facebook. Когда они заблокируют их все, я открою новые, до бесконечности. Что же они могут еще сделать со мной? Я могу сам дать совет, хотя эффект будет, как от укуса комара.
Они могут навсегда удалить мою учетную запись. Ну, я всегда открою новые, конца не будет и мало не покажется, даже если для регистрации они блокируют мой основной адрес электронной почты и номер моего сотового телефона, так как у меня есть несколько адресов и SIM-карт. Это, однако, приведет к исчезновению моих разных страниц и групп (в частности, «Итальянцы в России», существующая с 2008 года, с более чем 7.000 членов). Вот только я присутствую во многих других социальных сетях, например, «В Контакте» (http://vk.com и «Одноклассники» (http://ok.ru), но не только в них, и в них я уже создал «зеркала» главных моих групп в Facebook.
Могут заблокировать мой IP. Это тоже не решит проблему моего назойливого присутствия: помимо домашнего Wi-Fi, он у меня есть на мобильном телефоне, и далее, просто выйдя из дома, в Москве есть бесплатный Wi-Fi по всей городской территории, а также в метро и на наземном транспорте. Наконец, нет такого заведения, где бы его не было. А еще я много путешествую по профессии, не всегда я подключаюсь из Москвы и не всегда из России.
Желаю этим фетишистам (по возрасту, они мне в сыновья годятся, не приведи тот самый господь, в которого я не верю!) уделить свое внимание более благородным целям, более достойных такого завидного постоянства, чтобы оправдать свою зарплату.
В 2015-м, между Фашбуком и их русскоязычным отрезком разразился скандал: за слово «хохол» стали банить всех и вся, не только «обычных» пользователей, но также известных блогеров, журналистов, политиков, государственных чиновников. Ситуацией заинтересовался Роскомнадзор, в ответ их тоже забанили. Предположительно, с этимологической точки зрения, название происходит от торчащего клока волос, напоминающего украинский чуб, особенно у запорожцев и украинских казаков, то есть длинную прядь волос, оставленную на бритом темени.
Все это происходило четыре года тому назад. 1 июля 2015, в группе «Итальянцев в России», мною созданной в 2008 году и в которой состоят семь тысяч человек, я тоже дал ссылку на статью вполне себе респектабельного издания: «Известия». 28 августа 2019 года, то есть 1.519 дней спустя, меня забанили за ту самую ссылку, дескать, я «призываю к ненависти».
Надо уточнить, что за 12 лет моего участия в этой социальной сети, меня банят с завидным постоянством, достойным более благих целей, ежеквартально, каждый раз на месяц. Предпоследний раз – за то, что я упомянул: Пушкин был негром. А что я должен был сказать, что он был цветным? Или загорелым? Оставьте это лицемерие для английского языка, а вернее, для Соединенного Королевства и Соединенных Штатов, не лезьте в чужие языки, не вам их менять.
Однако, обратимся к тому самому Пушкину. Вот что он писал в 1830 году, в своих стихах «Моя родословная»:
Не торговал мой дед блинами, Не ваксил царских сапогов, Не пел с придворными дьячками, В князья не прыгал из хохлов…
Имеется ввиду Безбородко, сын малороссийского генерального писаря; он был возвышен Екатериной II, которая присвоила ему сперва графское достоинство, а затем и титул светлейшего князя.
Ну что, будем банить Пушкина?
Почему сейчас? Не знаю. Может, потому что с последнего бана прошло два с половиной месяца. А может, чтобы не расслаблялся. Не в этом суть.
В прошлый раз я не смог прокомментировать выборы в Европарламент, теперь не могу поделиться своими размышлениями по поводу нового итальянского правительства, а может быть досрочных выборов, о Брекзите, о Московских протестных маршах.
Нет, вместо этого приходится заниматься какими-то бандеровскими сопляками, которых наделили властью, и они ею упиваются, подозреваю, они даже получают сексуальное удовольствие. Почему я их обзываю бандеровцами? А вы сами посмотрите, как выглядит русскоязычная команда Фашбука, находящаяся в Дублине.
Моя личная неприязнь к позициям Ле Пен звучит банально, однако, я вынужден начать с такой оговорки, причем с неэффективными результатами (все равно посыпались обвинения в мой адрес): некоторые считают, что кто против банкира Макрона – автоматически и неприлично является пособником Национального Фронта.
Итак, все мы были свидетелями свирепой медийной кампании против его лидера, начиная с элементарных принципиальных заявлений и кончая непомерным использованием фейковых новостей, в страстной сплоченности, самозваные радикальные салонные леваки и банкиры, самозваные прогрессисты и самозваные консерваторы, самозваные революционеры и самозваные реакционеры.
Однако, я приметил отнюдь не второстепенное противоречие: кто-то говорил, что Ле Пен проиграет, потому что она – фашистка, как ее отец, а кто-то – поскольку отец от нее открестился, обвинив ее в слишком левых позициях.
Либо то, либо другое, третьего не дано.
А это – говорил я после первого тура – могло вызвать массовое отторжение среди избирателей, вплоть до голосования за Ле Пен во втором туре, не афишируя свой выбор ни до, ни после.
Давайте посмотрим, что произошло во время первого тура, 23-го апреля.
Кандидаты
Партии
Голосов
%
Призыв
Эммануэль Макрон
Вперёд!
8.656.326
24,01%
–
Марин Ле Пен
Национальный Фронт
7.679.493
21,30%
–
Франсуа Фийон
Республиканцы
7.213.797
20,01%
Макрон
Жан-Люк Меланшон
Непокоренная Франция
7.060.885
19,58%
–
Бенуа Амон
Социалистическая партия
2.291.565
6,36%
Макрон
Николя Дюпон-Эньян
Вставай, Франция
1.695.186
4,70%
Ле Пен
Жан Лассаль
Будем сопротивляться
435.365
1,21%
–
Филипп Путу
Новая антикапиталистическая партия
394.582
1,09%
–
Франсуа Асселино
Народный республиканский союз
332.558
0,92%
–
Натали Арто
Рабочая борьба
232.428
0,64%
–
Жак Шеминад
Солидарность и прогресс
65.598
0,18%
–
Итого
36.057.783
75,78%
Избирателей
47.581.118
100,0%
Не голосовало
10.577.572
22,23%
Голосовало
37.003.546
77,77%
Пустые
659.302
1,78%
Недействительные
285.431
0,77%
Низкий поклон товарищам Путу и Арто, благодаря голосам которых, если бы они не болели детской болезнью левизны (что на Западе, что в сегодняшней России таких полно), Меланшон мог достичь 21,31%, и французам пришлось бы выбирать не между Макроном и Ле Пен, то есть между центристами и правыми, а между Макроном и Меланшоном, то бишь между центристами и умеренными левыми. Как бы то ни было, во втором туре Путу и Арто призывали воздержаться от голосования, либо опустить пустой бюллетень, либо аннулировать его, а Меланшон отказался давать какие-либо указания, «главное – не голосуйте за Ле Пен».
В общем, часть левого электората не пошло на выборы, а часть проголосовало за Макрона «заткнув себе нос», мало кто из них мог проголосовать за Ле Пен.
Нам повторяли, как мантру, что Путин, со своими вездесущими хакерами, пытался повлиять и исказить выборы в США, Австрии, Нидерландах, ныне во Франции, вскоре в Англии, Германии, Италии…
Что с доказательной базой?
Да ничего: ведь известно, что ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой.
Было бы недостойно упоминать автора сиего изречения.
Зато мы все видели и слышали, как Обама, Меркель, Ренци, Джентилони, ВМФ, крупнейшие банки США, североамериканские, британские и европейские СМИ открыто и официально призывали французов отдать свои предпочтения Макрону.
Теперь все рады.
А чего тут праздновать?
Ле Пен получила больше голосов, чем в первом туре, а все остальные вместе взятые голосовали против нее и не достигли изначальной суммы своих голосов.
Кандидаты
Голосов I
Голосов II
+/- гол.
% I
% II
+/- %
Эммануэль Макрон
8.656.326
20.703.694
+12.047.348
24,01%
66,06%
42,05%
Марин Ле Пен
7.678.491
10.637.120
+2.957.690
21,30%
33,94%
12,64%
Итого
36.054.394
31.340.814
-4.713.580
75,78%
66,05%
-9,73%
Избирателей
47.582.183
47.448.929
–
–
–
–
Не голосовало
10.578.455
12.041.313
+1.462.858
22,23%
24,89%
+2,66%
Голосовало
37.003.546
35.407.616
-1.595.930
77,77%
75,11%
-2,66%
Пустые
659.997
3.006.106
+2.346.109
1,78%
8,49%
+6,71%
Недействительные
289.337
1.060.696
+771.359
0,77%
3,00%
+2,23%
В итоге, что мы имеем.
Благодаря Дюпон-Эньяну, Ле Пен должна была получить 9.374.679 голосов, а получила 10.637.120, то есть на 1.262.441 больше (+13,47%).
Благодаря Фийону и Амону, Макрон должен был получить 18.161.688 голосов, а получил 20.703.694, то есть на 2.542.006 больше (+14%).
1.460.531 голосующим в первом туре было указано во втором туре не голосовать, либо опустить пу-стой бюллетень, либо аннулировать его, а их во втором туре оказалось 4.580.326, то бишь на 3.119.795 больше.
Как было сказано, голоса за Меланшона, а их немало, 7.060.885, частично ушли в неявку, частично в пустые, и частично в аннулированные бюллетени, а в значительной мере – в предпочтения Макрону, как минимум они, несомненно, покрыли те самые два с половиной миллиона его прироста.
В общем, как бы то ни было, тот факт: президентом Франции стал центрист, с которым согласно 43,63% избирателей (меньше половины), а французская оппозиция – исключительно правая и выражает волю всего лишь 22,42% избирателей (чуть более одной пятой). Таковы демократические преимущества праймериз, мажоритарной системы, перебаллотировки и прочей западноевропейской чертовщины, которой нас пичкают уже четверть века.
Еще месяц, и во Франции пройдут парламентские выборы.
Позволю себе маленький прогноз, при сегодняшнем раскладе, если бы выборы были завтра (а тем временем, может произойти все что угодно, или же ему противоположное): основываемое новообразование, как следствие заявленного Ле Пен объединения Национального Фронта с движением «Вставай Франция» получит около 30% (сегодня у них 26%), «Вперед, Франция» Макрона – 25% (по сравнению с теперешними 24%, президентский эффект, мягко говоря, не заслуживает внимания), «Непокоренная Франция» Меланшона – также 25% (сейчас у них 19,5%, считаю, что на президентских выборах они себя зарекомендовали с наиболее эффектной стороны), остальные 20% - среди всех прочих.
Согласен: Франция является полупрезидентской республикой, но если я прав – то посмотрим, насколько ею можно будет управлять, и будет ли она управляемой вообще.
После очередного теракта, на этот раз в метрополитене Петербурга, все вновь задумались о мерах пресечения и о том, что может быть в умах отморозка, готового отнять жизнь у случайных незнакомых ему людей. А я вот хочу поговорить об Италии, где по данному вопросу существует богатейший незавидный опыт.
Большое заблуждение, подстрекаемое частью вполне осведомленной российской элиты в пользу собственных политических амбиций, это что пятнадцать лет массовых убийств в Италии – удел левых, конкретно – Красных Бригад. Сразу оговорюсь, чтобы не было каких-либо недоразумений: считаю любое убийство чудовищным и неприемлемым средством политической борьбы. Все же, следует уточнить, что Красные Бригады убивали целенаправленно определенную личность. Например, коммуниста Гвидо Россу, рабочего Генуэзского сталелитейного завода, 24 января 1979 г. Более того: если для уничтожения своей жертвы было необходимо убить еще несколько человек, они это совершали без угрызений совести, как в случае похищения 16 марта 1978 г. и дальнейшего убийства 9 мая того же года лидера Христианско-Демократической Партии Альдо Моро. И поэтому, я всегда являлся и являюсь их неукротимым противником.
Массовые убийства, окровавившие Италию с 1969 по 1985 год имели совсем иную окраску: то были неофашистские террористические группировки, порой в сговоре с определенными кругами органов итальянской госбезопасности. Так было 12 декабря 1969 г. в Сельхозбанке в Милане (17 погибших, 88 раненых), 28 мая 1974 г. во время профсоюзной антифашистской демонстрации на площади Лоджии в Брешии (8 погибших, 102 раненых), 4 декабря того же года на поезде Италикус (12 погибших, 78 раненых), 2 августа 1980 г. на Болонском вокзале (85 погибших, 200 раненых), 23 декабря 1984 г. на поезде из Милана в Неаполь, переполненном итальянскими эмигрантами из северной Европы (16 погибших, 267 раненых).
Это лишь самые крупные теракты, было еще множество других терактов. Вот почему я расцениваю теракты в России как типично фашистскими: жертвы не знали своих палачей, палачи не знали своих жертв. Известный узник нацистского Освенцима, Примо Леви, определял это как «обыкновенный фашизм», и справедливо заметил, что «каждая эпоха имеет свой фашизм».
Обычному человеку, как правило, к счастью, неведомо, что испытывает жертва теракта. В одном из менее громких покушений мне довелось это понять на собственном опыте. Нас было 27 раненых, то было в 1979 г., мне было всего 17 лет. Об этом теракте сорокалетней давности, лет пятнадцать тому назад, я написал рассказ. Стоит его вновь прочесть.
После разгрома на выборах 1948 г., обусловленного во многом прямым вмешательством Соединенных Штатов и Ватикана, Итальянская Коммунистическая Партия более ни разу не проигрывала. Однако, политика «малых шагов» привела к последовательной победе коммунистов на ноль запятая ноль с чем-то в процентном отношении. Прирост на один процент считался великой победой пролетариата. Вообще-то, такое положение всех устраивало: как буржуазные партии – особенно Христианско-Демократическую Партию – которые, таким образом, считали неперспективной вероятность не то что красного правительства, но даже правительства, вынужденного считаться со сколько-нибудь влиятельной коммунистической оппозицией, так и самих коммунистов, отдававших себе отчет в том, что слишком стремительное продвижение неизбежно привело бы к прямой интервенции американцев в итальянскую демократию, поскольку они и без того уже расположили свои военные силы вдоль всего полуострова.
Я вырос именно в такой политической обстановке. Мои первые школьные демонстрации, в которых я принимал горячее участие, проходили по случаю другого «11 сентября», которое теперь все стараются забыть – это был день бомбежки президентского дворца в Чили, в 1973 году, оплаченной опять-таки Соединенными Штатами, что в последующие десятилетия станет привычным явлением. Я вырос в семье коммунистов, мой дед в двадцатых годах был ссыльным, его ссылали на все те острова, которые, как теперь считает Берлускони, были курортами: Фавиньяна, Устика, Понца. В 38 лет его вновь призвали в армию и направили в Африку, в Бенгази, а в 1943 г. он был подвергнут пыткам фашистской бандой Кох. Ссыльными были также многие из его братьев (пятеро из его девяти братьев были коммунистами): Липари, Понца, Пистиччи. Мой отец окончил филфак в МГУ в пятидесятых годах.
15 июня 1975 г. ИКП одержала сокрушительную победу на выборах в местные органы самоуправления: около половины областей, множество районов и областных столиц переходят под контроль левых управ. Такое новое положение предвещало большие перемены и тревожные времена: в следующем году, 20 июня 1976 г., на выборах в парламент ожидалось долгожданное превосходство ИКП над ХДП. ИКП завоевала 7% голосов и достигла 34,4%, но ХДП не только не отступила, а даже слегка укрепила свои позиции, стабилизировавшись на 38% ровно. В левом лагере (и, прежде всего, среди «леваков») тогда никто не осмелился признать тот факт, что молодежь не оправдала прогнозов, несмотря на то, что именно молодые избиратели испокон веков были «коньком» коммунистов. Достаточно вычесть голоса Сената из голосов Палаты Депутатов, чтобы определить политическую ориентацию граждан в возрасте от 18 до 25 лет. Большинство – более двух с половиной миллионов избирателей – проголосовало за ХДП. Страна раскололась, со всеми вытекающими отсюда последствиями, что получило подтверждение в течение последующих трагических месяцев.
Наступила череда зачастую вполне оправданных протестов «слева», но, в том числе, иногда настолько завышенных и претенциозных, что есть повод предположить недобросовестность их возникновения, возможно, при содействии так называемых «кукловодов». В то же время, противоположный лагерь взвывал к открытому вмешательству все того же близкого американского друга, большого брата. Помню, как обложка еженедельника «Панорама» (который еще не принадлежал издательству Мондадори, а, следовательно, С.Берлускони) очень метко излагала заявление президента США Джимми Картера: Берлингуэр, знай свое место! Самовластное, преступное предупреждение. В стиле мафии.
Высшая степень опасности была достигнута во время похищения и убийства Альдо Моро, и исчезновения его рукописей с места похищения, несмотря на полицейские ограждения. Этот эпизод тем более показателен, если учесть, что министром МВД был именно тот самый Франческо Коссига, будущий президент республики, который много лет спустя гордо заявит о своем участии в путчистской военизированной организации «Гладио» («Меч»).
Все вышеописанное происходило в период март-май 1978 г. По возобновлению учебного года, в институтах и университетах произошло невероятное: как будто никто никогда и знать не знавал, что такое политика, сплошная дискотека. Началась эпоха так называемого «оттока». Хотя казалось, все продолжалось своим чередом: фашисты то и дело резали насмерть какого-нибудь молодого коммуниста (Чиро Принчипесса), штурмовали с оружием левые СМИ (Радио Читта Футура), но казалось, это были просто безумные и анахронические осколки.
Настала пора первых выборов после убийства Моро, 3 июня 1979 г. Впервые ИКП проиграла. Неделю спустя имели место первые в истории выборы в Европейский парламент, ИКП подтвердила свое поражение. «Движущая сила» иссякла.
Именно об этом шла речь в моем тогдашнем кружке компартии, Эсквилин, 16 июня, в течение очень напряженного публичного собрания. Кружок располагался в подвале, напротив порнографического кинотеатра, возле местной железной дороги. То была среда железнодорожников, рабочих ФИАТа, молокозавода, трудящихся вечерних курсов ПТУ.
Напряжение толкало также на глупые – хотя к счастью редкие – споры, например, о необходимости ограничить курение во время собраний, не столько по соображениям здравоохранения, сколько из-за окурков на полу, которые потом приходилось подбирать женщинам.
Я уже работал, иногда, несмотря на молодость, в некоторых случаях переводил для таких «великанов», как Пайетта, Амендола, Берлингуэр, Д'Алема. Однажды, в каком-то конференц-зале (может, в гостинице «Парко деи Принчипи», или что-то в этом роде), я увидел такие же стулья, что и у нас в нашем кружке, единый пластмассовый блок сиденья и спинки, и алюминиевые ножки. Между стульями находились пепельницы, вставленные между ножками.
Во время выступления одного из рабочих местного ФИАТа, Иньяцио, в своей типичной зеленой аляске, я привстал, прошел полтора метра и присел на корточки перед Лучаной, 26-летней женой Клаудио, нашего секретаря, чтобы шепотом предложить ей такое простейшее решение вопроса.
В тот момент в подвале вырубился свет. Пробки были расположены на входной лестнице, мы все сидели спиной к ней, а из президиума было не видно из-за бокового угла. Раздался резкий хлопок, в тот момент я не определил его как грохот, и в течение бесконечных секунд жизнь стала протекать в замедленном режиме.
Бывают такие моменты, когда в голову может взбрести уйма глупостей. Например, я подумал, что упал шкаф. Далее – залпы, я подумал о новогодних хлопушках. Но на улице стояло знойное лето, я ощутил, как какой-то великан схватил меня за шкирку и медленно, очень медленно, все медленней, но все более настойчиво, стал вдавливать меня в пол, все сильнее и сильнее. Я почувствовал, как холодные режущие осколки входили мне в грудь, смутно еще помню, как в течение бесконечности, измеряемой долями секунды, передо мной пробежали разные разрозненные образы моего детства, детский сад «Монтессори» в Риме и детский сад в Ульяновске, сигареты втихаря у трех вокзалов в Москве сачканув в школе, уроки французского языка под музыку Адамо, бильярдная возле площади «Ре ди Рома», демонстрации против двойной смены в лицее. Наконец я понял, неотчетливо, что теряю сознание, и отчетливо, что вероятно уже никогда не проснусь. Тем временем, точно помню еще один взрыв и бесконечные выстрелы.
На самом деле, очнулся я почти сразу, от того, что задыхался. Я чувствовал ледяные плитки, нос и рот полностью погрязли в жидкость с железным привкусом, но я никак не мог приподнять лицо, поскольку на голове я чувствовал живот Лучаны, которую к ее счастью я успел инстинктивно стащить на пол со мной. Она орала «помогите, чтоб вы сдохли…», а выстрелы продолжались. Она залила мне голову кровью, я почувствовал ее физическую боль и осознал, что именно лужа крови на полу не давала мне дышать, как под водой.
Наконец, я извлек из-под нее свою голову, но оказалось, что это хуже: в кромешной тьме, вокруг царил едкий дым, дышать было невозможно. И продолжали стрелять. Ощущение, что против нас сработала мышеловка.
Звучали оглушительные вопли горя, едкий дым обжигал горло и легкие как слезоточивый газ, мы выползали на четвереньках, стараясь сперва подтолкнуть тех товарищей, которые не двигались, вероятно, потеряв сознание, опять-таки в кромешной темноте, как слепые. Из бара напротив и из кинотеатра «Аполлон» люди громоздились на выходе, пялились, глазам своим не веря, но боялись даже подойти, кого-то рвало при виде растерзанного мяса.
Не могу сказать, что я шибко мужественный, скорее наоборот, ни чрезмерный альтруист. И все же, мне казалось, что каким-то чудом, я остался цел и невредим. Надо отдать должное скорой помощи: первые машины прибыли спустя минут двадцать. Но нас было слишком много: потребовалась скорая помощь пожарников, восьмая по счету. Они даже не знали, куда нас везти: несмотря ни на что, такого рода массовые ранения еще не вошли в привычку, их не сопоставить ни с взрывом газового баллона, ни с каким-либо обвалом. Те же самые пай-мальчики Римской буржуазии еще не взорвали Болонский вокзал. Это произойдет лишь год спустя.
Я помогал грузить раненых и чувствовал себя вполне в порядке, если не считать какой-то влаги в левом ботинке. Только когда последняя скорая помощь было готова к отправлению, Роберто, секретарь нашего комсомольского кружка потребовал, чтобы я не валял дурака и тоже сел в карету пожарной скорой помощи; в изумлении, я отказался, на что он обратил мое внимание на тот факт, что я тоже был ранен. Я думал, что кровь на голове принадлежала Лучане, и так оно и было, и предполагал, что кровь на рубашке, на брюках и в ботинке тоже была кого-то другого. В мое тело вошло семь осколков, только теперь я вспомнил, как они проникали в меня, пока я валялся на полу. Два осколка попали в грудь, кусочек обмотки в живот, еще один в кисть руки, один в правую ногу и два в левую, и именно один из этих последних затронул берцовую кость, поэтому кровь залила мне ботинок. Другой осколок расплавился на бедре, а самый крупный расплющился на зажигалке Зиппо, подарок отца моей сестры, которую я держал в кармашке рубашки, в аккурат на сердце. А еще, говорят, что курить – вредно. Но все это я обнаружил много дней спустя.
Я залез в скорую помощь, нас было пятеро. Нас повезли в больницу «Сан Джованни», туда же много лет до этого мой дед потащил на плече моего дядю Эцио, поперхнувшегося вишневой косточкой, которая выскочила именно благодаря такой тряске, туда же много лет спустя направился пешком мой отец с инфарктом.
Когда открыли дверь, из кареты выплеснулась перемешанная кровь пяти человек. Поддерживая друг друга, мы встали в очередь, поскольку больничного травмпункта не хватало на всех, несмотря на то, что часть раненых была отвезена в поликлинику «Джемелли». Все прочие непричастные к нам травмированные люди, продолжали расспрашивать нас по поводу газового баллона. Никто нам не верил.
Первым делом, я нашел телефон-автомат и позвонил отцу: я еле успел рассказать ему о случившемся до того, как об этом объявили в новостях по телевидению в двадцать часов. Я постарался описать ситуацию точно и трезво. Приблизительно, я потребовал не перебивать меня глупыми и бесполезными комментариями, ибо «все равно ты ничего не можешь поделать, и все, что могло произойти – уже произошло», что, во всяком случае, со мной все в порядке, что не знал, когда вернусь, и что потом я бы все объяснил.
Я был среди наименее тяжелораненых: например, у Анджело в локте сидела пуля, и сперва казалось, что требуется ампутация руки, но потом к счастью ее спасли. Пуля попала в локоть лишь потому, что именно в тот момент он зевнул и потянулся, иначе она попала бы в голову. Как на автопилоте, я продолжал «управлять движением», регулируя поступление раненых на прием к врачу. Как и в случае кареты скорой помощи, сам я вошел последним. Не знаю, ввиду ли привычной итальянской поверхностности и халатности, или поскольку всех наиболее травмированных они уже перевязали, тот факт, что они выдавили мне отверстия в груди как прыщи и сказали, что осколки вышли. Действительно, что-то вышло, но несколько дней спустя, заметив, что боль не прекращалась и усугублялась, оказалось, что это было лишь «дикое мясо». Эти мелкие осколки до сих пор остаются на своем месте, спустя почти сорок лет.
Выйдя вновь в приемную, я перенес единственный момент, когда мои нервы сдали: я сел и начал рыдать без слез. Просто содрогаясь. Десять минут спустя я вернулся к партийной ячейке, перед которой уже образовывалась демонстрация, огромный людской поток, несмотря на чрезвычайность и поздний субботний час, в первом ряду – раненые в окровавленной одежде. Среди первых известных товарищей, приехавших на демонстрацию – глава римского Сопротивления Маурицио Феррара, мэр Рима Джулио Карло Арган и Пьетро Инграо. Пройдя под железнодорожной галереей Св. Бибианы, мы направились в пролетарский квартал Сан Лоренцо, разбомбленный американцами 19 июля 1943 г.
Домой я вернулся только ночью. Вполне логично, что отец и его жена ждали меня. По завершению моего рассказа, отец решил разрядить обстановку и заметил, что моя безнадежно разодранная и окровавленная рубаха принадлежала ему. Он купил ее на блошином рынке на виа Саннио за «баснословные» 200 лир (приблизительно 6 сегодняшних рублей). Рубашка была отвратительной, с уродскими китайскими пагодами, вероятно она принадлежала какому-нибудь американскому военному во Вьетнаме.
На следующий день, мы вернулись на место партийной ячейки, для чрезвычайного распространения газеты «Унита» на площади Сан Джованни. Как обычно, я пришел слишком рано, в восемь часов утра, да еще и в воскресенье, но я был среди тех, у кого были ключи от входной двери; еще никого не было, только Глория, девятнадцатилетняя девушка, которой не было в субботу. Мне еще не исполнилось семнадцати, и для меня она была «старухой», может быть поэтому я ощутил нечто материнское в ее бесконечно длинном объятии сквозь слезы, при могильном безмолвии. Пол был еще весь испачкан кровавыми лужами 27 раненых. Очевидно, одна из гранат была неисправной: она не распалась полностью на осколки, целый кусок врезался в стенку. Случайно, на его пути не оказался никто из 70 товарищей присутствующих в тот момент в помещении, равно как чисто по счастливой случайности никто не погиб, ввиду чего главарь фашистского отряда, Джузеппе Валерио Фьораванти, отчитал своих подопечных. Тот самый Джузва, которого все помнят милым мальчиком в телепостановке «Семья Бенвенути» шестидесятых годов.
Вторая граната упала точь-в-точь на том месте где я сидел до того, как подойти к Лучане и поговорить о пепельницах. Мой стул больше не нашли, на его месте в плитках зияла воронка пятисантиметровой глубины.
Боль не утихала, и через несколько дней я направился к своему дяде Энцо, работавшего хирургом в территориальном управлении здравоохранения квартала «Пренестино». Он извлек два осколка из левой ноги и один из правой, но сказал, что осколки в груди и в животе теперь уже было опасней извлечь, чем оставить на своем месте, и что через несколько недель они покроются кожной тканью. С тех пор, так я и сосуществую с ними, что очень развлекает работников неправильно настроенных металлоиндикаторов в банках и аэропортах.
Думаю, что многие из тех, кто сейчас читает эти строки, знаком с таким типичным проявлением юношеского возраста, как сожаление к самому себе. Подросток чувствует себя уродливым, нескладным, глупым, уверен в собственной бесполезности и в желании умереть потому что «все равно этого никто не заметит». Весь этот бред, который обычно проходит с возрастом, у меня как ветром сдуло в течение получаса вечером 16 июня 1979 г. До сих пор всякий раз, когда по жизни я сталкиваюсь с какой-нибудь превратностью (а такое случалось неоднократно, и не по пустякам), я не угнетен, а разъярен, ибо «депрессия – роскошь для богатых, а я родился бедняком».
В конце июня я улетел в Москву, где у матери я ежегодно проводил летние каникулы. Не следует забывать, что в те времена не существовали не то что мобильные телефоны, но даже международной автоматической связи, только через диспетчера. С отцом мы решили ничего ей не говорить, лучше воочию. Так оно и произошло, в такси из Шереметьево. Таксист не смел даже повернуться, настолько звучало невероятным мое повествование для советского человека семидесятых годов. Моя мама выслушала молча всю эту историю ни разу не посмотрев на меня, поэтому она мне запомнилась исключительно в профиль. Она никогда не одобряла моей политической активности, и единственный ее комментарий был: «доигрался». Само собой, это нисколько не повлияло на мою дальнейшую активность.
Муж моей матери был психиатром. Узнав об этом происшествии, он направил меня в военный госпиталь инвалидов Великой отечественной войны. Здесь тоже необходимо рассматривать период в определенном контексте: юноши сороковых годов в семидесятые были чуть старше пятидесяти лет. Инвалидов и калек было полно. Я часто их видел, в Москве, без ног, почти разрубленных напополам, на фанерных дощечках на подшипниках и со щетками, прикрепленными к рукам ремнями. Именно поэтому врач, которая сделала мне снимки, чтобы окончательно определить, где и сколько во мне осталось осколков, была очень опытной. Но она никак не могла взять в толк, почему этот мальчуган с итальянской фамилией говорил чисто по-русски, и главное, как его угораздило попасть в эдакий переплет. После осмотра она велела мне присесть у себя в кабинете и приказала: «ну, рассказывай». Я и рассказал всю эту чехарду, и показал несколько осколков, завернутых в марлевый лоскуток с запекшейся кровью. Выражение ее лица очень напоминало выражение таксиста, как будто машина времени выбросила меня из далекого прошлого. Она подтвердила мнение моего дяди: было поздно, лучше оставить все как есть. И показала мне снимки одного амбулаторного пациента, приходившего два раз в год на контрольный осмотр. Во время контрнаступления немцев он получил пулю в спину. За тридцать лет, не затронув ни одного жизненно важного органа, пуля прошла сквозь его тело и остановилась около пупка. На снимках, образовавшийся канал и сама пуля казались нарисованными в мультфильме.
С тех пор я не переношу ни хлопушек, ни уколов, из-за которых я теряю сознание, даже если речь идет об уколе против столбняка. Независимо от моих моральных принципов и устоев, «сесть на иглу» для меня – явно бесперспективно.
Последний след этого дурного приключения относится к 1985 г. Мне было 23 года, я служил в армии в Асколи Пичено. Этот полк был известен своим «правым» политическим направлением, в казарме было полным-полно окопавшихся местных протеже. Им очень не хотелось предоставлять мне увольнительную, когда я получил повестку в суд как потерпевшая сторона на суде против «Революционного Вооруженного Отряда» (фашистской террористической банды НАР) в римской тюрьме Ребиббия, но были вынуждены выполнить приказ.
Там я вновь встретился с моими тогдашними и многими другими товарищами. Особенно запомнился хромой парень, который был ранен теми же фашистами вместе с Иво Дзини, погибшим, когда они читали газету «Унита», расклеенную перед кружком компартии Альбероне, на виа Аппия Нуова, чтобы решить в какой кинотеатр пойти в тот вечер 28 сентября 1978 г.
И вновь, как в больнице в 1979 г., поразительное ощущение массовки, сборочного конвейера, как во время досконального, маниакального обыска на входе, так и во время прохода вереницей вдоль судебных клеток после показаний перед судьей. Все фашисты сидели в одной клетке, кроме Алессандро Алибранди (тем временем погибшего во время попытки ограбления ювелирного магазина), Джузвы Фьораванти и Франчески Мамбро, сидевших в отдельной клетке и позировавших перед сворой папарацци в довольно интимных позах, и уже тогда раскаявшегося Кристиано Фьораванти, изолированного за своей индивидуальной решеткой.
Признаюсь: при проходе я почувствовал чисто по-человечески ощущение возмездия. Проходя возле Кристиано Фьораванти, между нами установилось нечто магнитное, по крайней мере, так мне показалось. Насколько я помню, мы одного возраста. Как будто в течение нескольких минут, продлившихся лишь горстку секунд, мы беседовали глазами. Вкратце, я впитал его взгляд, насыщенный тоской, томлением, беспокойством, тревогой и усталостью. Казалось, он говорил мне: «да, ты мог погибнуть, и все же ты жив. Зато я отсюда уже никогда не выкарабкаюсь».
Стоило? Конечно, нет. Ему, в отличие от меня, никогда не будет дано прожить все моменты радости и тоски, влюбиться, страдать, напиться, играть на гитаре под деревьями с друзьями. Да, я знаю: те многие юноши и девушки, которых они убили, тоже хотели жить, родить детей, играть с внуками, а эти незрелые фашисты оборвали эту ниточку навсегда. И все же, когда я вышел из суда на свежий воздух, чувствовал я себя гадко. Я не сторонник прощения, я неверующий, убежденный атеист. Он вызвал во мне не сострадание, а грусть. С коей я сосуществую, по сей день.
